– Я это вам ещё припомню, – пообещала ему шепотом, ибо отец догнал нас.

– Что вы себе позволяете, граф?! – возмутился отец, пока водитель убирал в багажник моё кресло.

– Не сомневаюсь, – обаятельно улыбнулся этот второсортный злодей и поправил мою шляпку.

– Ждите мой договор в ближайшее время, господин Карвалье, – чуть склонив голову, совсем другим тоном заявил Анри, когда в дверях появился герцог с дочерью. Потом этот самодовольный злодей, помахав мне рукой на прощание, уехал на своем экипаже.

– Что это означает, Эдуард?! – возмутился герцог, что-то требуя в отца.

– Папа? О чем он говорил? – спросила в свою очередь, наблюдая за стеклянными глазами Сью.

– Ничего, доченька, ничего, – пробормотал господин Карвалье, проигнорировав родственников, и бросился в машину.

– Эдуард! – только и бросил нам в спину герцог, когда машина набрала обороты.

– Папа? – растерянно спросила, но шум машины и сами мысли отца были где-то далеко. На его обычно добром лице появились глубокие морщины, и он о чем-то сосредоточенно думал.

– Леди, – шепнула Ривьера, и я удивленно на нее уставилась, – когда говорят ждать договор в отношении незамужней леди – это означает, что жених пришлет отцу невесты письменный договор о вступлении с ней в брак.

Глава 25. Важный день

Книги моего любимого жанра, в котором главные герои обязаны по какой-то причине пожениться, но при этом на самом деле против этого брака, встречаются довольно часто. Всеми любимое «от ненависти до любви» с темой священного брака или другого похожего обета все время мозолит глаза и, что таить, привлекает внимание. Брак, который из главного героя делает пушистую собачку, а героиню превращает в вопящую стерву и зачастую безмозглую дуру, которая до последнего намерена отрицать любовь к главному герою – такое клише, что слов даже не подобрать. Важность брака, как и аспектов формирования отношений между главными героями, весьма притянута за уши. Сама печать в паспорте или другая ее замена не изменит людей и их отношения по щелчку пальцев. Зачастую барк наоборот портит отношения, а не укрепляет их. Все привыкли, что в конце каждой любовной истории свадьба и фраза: «И жили они долго и счастливо…» Но реальность куда разнообразнее концовок диснеевских мультиков. Надеяться, что два персонажа, которые друг друга ненавидят, после насильственного брака будут счастливы, так же глупо, как надеяться, что бабник изменится после свадьбы.

Если с бабником не стоит надеяться на изменения, что же говорить о местном зле – Анри Эзефе. Фамилию ему, видите ли, не нравится, что говорю, так я теперь никак иначе к нему и не буду обращаться! Если, конечно, мне ещё придётся видеть его наглое лицо. Как он мог так со мной поступить? Ладно, бес с ним, но Сью, что она творит?! Зачем она так со мной? Из-за этого недоделанного злодея? Так пусть забирает его себе, а потом выбросит на улицу или ещё куда – мне все равно! Если из-за этого второсортного злодея я не смогу в будущем ходить, я собственноручно с ним разделаюсь! Пущу слухи, махинации припомню, за одну смерть графини его смертная казнь ждет и… Я слишком завелась, меня буквально раздирает от злости на этого наглеца. Договор он пришлет, зачем? Чтобы Сью позлить и герцога, мне насолить или сделать отца своим врагом? Что он о себе возомнил, если все остальные и главная героиня готовы на нем вешаться, то я тоже? Мне он не нужен, и я ему тоже, но использовать себя не дам. Хватило того, что он подыграл Сью и почти разрушил мою жизнь!

– Рианна? – спросил отец, пока я сжала руки так сильно, что ногти вонзились в кожу, а руки начали дрожать.

Разжала руки и немного растерянно посмотрела на господина Карвалье. Волнение никуда не ушло, но стоит ему заметить, как меня трясет от злости, надумает, что мне плохо. Я слишком разозлилась, злость губительна, как единственная мысль, что моё нынешнее состояние может быть навсегда. Навсегда… Чёрт, как же я ненавижу это драное слово! Ничего не бывает навсегда, все меняется. Вот одно мгновение нравился, ты была без ума, спасала его, а вот уже в следующее мгновение он позорит тебя на весь класс или лишает возможности ходить своими необдуманными словами. То же самое, когда в одно мгновение у тебя была семья и любящий человек, что был с тобой всю жизнь, а в следующее мгновение ты одна и никого рядом нет.

– Дочка? – позвал отец снова и попытался взять меня за руку.

Если подумать, не на Сью и Анри я зла больше всего, а на господина Карвалье. Почему он не верит собственной дочери, а этим двум врунам поверил? Потому что я плохо справляюсь с ролью дочери? Почему в фильмах и книгах родители все время до последнего верят своим детям, а в реальности нет? Где эта безграничная родительская любовь, способная приобрести чудовищные формы? Обида и страх сделали моё сердце жестоким и, чтобы не сказать что-то лишнее, я сжала губы в полосу и даже прикусила язык.

– Рианна, насчет договора графа, я не думаю, что он тебе подходит. К тому же ты очень слаба, я понимаю, что тебе хочется… – начал было он быстро говорить так, словно мысленно всю поездку придумывал этот монолог, но я его остановила.

– Почему ты мне не веришь? – спросила прямо, так что отец даже поперхнулся.

– Рианна, как ты со мной разговариваешь?! – возмутился он громко, а у самого глаза красные и вид такой усталый и нервный. Наверное, прежняя Рин куда меньше трепала ему нервы. Мне очень стыдно, что я себе просто позволила так с ним обращаться, но как иначе? На кону слишком многое.

– Почему ты поверил им, а не мне? – повторила свой вопрос, не обращая внимания, на его возмущение которое быстро прошло. Он как-то замялся, явно подбирая слова:

– Многие леди склонны действовать импульсивно, непродуманно, – поторопился с ответом, – если в деле замешаны чувства. Ты ещё слишком молода, дочка. Я хочу уберечь тебя от ошибки!

– Какой? – чуть прикрикнула на него. – Между нами с графом Ратморским ничего нет, и на тот обед я поехала исключительно из-за тебя!

– Но Сюзанна и граф…

– Мы вернулись к тому же вопросу: почему ты веришь им, а не мне? – повторила свой вопрос, пытаясь сдержать чувства.

Мужчина замолчал и будто бы смутился, но даже не подумал признать свою ошибку. Поправил свой сюртук и затем попытался взять меня за руку, но я вырвалась.

– Ты очень изменилась в последнее время, я не знаю даже как с тобой справиться, – наконец выговорил он, заставив меня почувствовать боль и разочарование.

– Зачем тебе со мной справляться? Я инвалид, отец! Я и так от тебя завишу полностью. Да я даже в уборную сама не могу сходить! Какие ещё изменения? – прикрикнула на него, чувствуя себя на грани срыва. Карета остановилась перед домом, но никто и не подумал выходить. – Две поездки без твоего ведома, и ты уже не можешь со мной справиться?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мой истерический смешок почти закрыл мне рот. Мне хотелось ляпнуть о том, что будь он моим настоящим отцом, от моих подростковых выходок был бы в шоке, но вовремя прикусила язык. Обида вскипела во мне и, смешавшись со страхом, превратилась в гремучую смесь.

– Рианна! – крикнул на меня господин Карвалье, когда я толкнула дверцу, едва не сломав при этом нос Курту.

– Я не беззащитный зверек, а твоя дочь, и в будущем могу сделать много такого, что тебе не понравится, отец. Но в этот раз, я действительно не виновата. Ты можешь не верить мне, но слугам поверь.

– Принцесса? – с еле заметной хрипотцой спросил Курт, бесцеремонно влезая в наш разговор.

– Отнеси меня в спальню, – приказала ему, и он послушался.

Карета удалилась от меня, как и отец, а злость начала утихать, вслед за ней пришла апатия. О том, что надо было поговорить с Куртом наедине, я вспомнила исключительно тогда, когда он ушёл, оставив меня одну. По сравнению с мыслью о том, что у меня теперь не осталось шансов ходить самостоятельно все остальное утратило свою актуальность. Даже платье и то не стала доделывать, смысл туда идти вообще? Когда Элла пришла позвать меня на ужин, я прикинулась, что сплю и пролежала колом до темноты. Думаю, настоящая Рианна тоже часто делала так. Лежала на своей кровати без желания даже пошевелить пальцем, ведь это так бессмысленно. Силы, в основном моральные, появились только к полуночи. Тогда я сказала себе, что не все ещё потерянно, микстуры горе врача протестирую, если безобидные или полезные буду пить, а нет, буду прикидываться, что пью. А еда… еду я достану обязательно!